Тени Ист-Энда - Страница 55

– То есть вы не можете ничем владеть?

– Нет.

– И эти драгоценности никогда вам не принадлежали?

– Никогда.

– Так как они оказались у вас в сумке? – влез представитель обвинения.

Представитель защиты пришёл в ярость:

– Милорд, я протестую! Цель этого вмешательства – запугать подозреваемую. Я сам намеревался затронуть эту тему, но не так агрессивно, как наш просвещённый коллега!

Судья согласился с этим возражением, но всё же участливо поинтересовался:

– Сестра, если вы монахиня и ничем не владеете, можете ли вы пояснить, как в вашей сумке оказались эти украшения?

– Не могу.

– Вы их туда положили?

– Не знаю.

– Но кто же их туда положил, если не вы?

Видно было, что сестра Моника Джоан устала и ослабела.

– Не знаю, милорд. Наверное, я сама.

– А где вы их взяли?

Она увядала на глазах. День был слишком долгим. Пыл и задор исчезли, и перед нами оказалась усталая старуха, которая сама уже не понимала, что говорит.

– Наверное, из Хаттон-Гарден, раз всё это подтверждает, – она склонила голову и глубоко вздохнула. – Не знаю, зачем уважаемой женщине так поступать, но ведь такое случается… Может, это болезнь? Безумие? Не знаю. Сама себя не понимаю.

По залу пронёсся сочувственный шёпот. Печально видеть, как человек обвиняет самого себя, но сестра Моника Джоан в этой роли выглядела особенно трагично. Стояла такая тишина, что, казалось, пролети в зале муха – все бы её услышали. Судья откинулся на спинку кресла и вздохнул.

– На сегодня заседание окончено. Заключительная речь будет завтра. Заседание начнётся в десять.

На следующее утро в зале суда чувствовалось напряжение. Казалось, что обвинительный вердикт неизбежен. Неужели женщину столь преклонных лет отправят в тюрьму? Возможно, судья назначит ей лечение в психиатрической больнице. Все надеялись, что он попросит присяжных о помиловании.

Сестра Джулианна сидела на том же месте, бледная от переживаний. Сестра Моника Джоан рядом с ней казалась совершенно спокойной – она увлечённо вязала и улыбалась знакомым. Когда пристав приказал встать, она поднялась с места.

Судья открыл заседание.

– Вчера, в семь часов вечера, мне сообщили о существовании сведений, которые проливают свет на это дело. Свидетель прибыл в Лондон этим утром и в настоящий момент готовится дать показания. Пристав, пригласите, пожалуйста, мать-настоятельницу Джезу Эммануэль.

В зале удивлённо зашептались. Сестра Джулианна ахнула и встала, увидев свою настоятельницу, благородного вида даму лет пятидесяти со спокойными серыми глазами. Она уверенно прошла к кафедре и принесла присягу.

– Вы преподобная Джезу Эммануэль, мать-настоятельница ордена сестёр Святого Раймонда Нонната? – спросил представитель защиты.

– Да.

– Вы недавно были в Африке?

– Последний год я провела в нашей миссии в Африке. Я вернулась вчера.

– Пожалуйста, расскажите суду то, что сообщили мне.

– Когда я приехала в наш дом в Чичестере, то услышала, что сестру Монику Джоан обвиняют в краже. Я сразу поняла, что это ошибка. Украшения принадлежат ей самой.

Все заговорили одновременно, и судья призвал зал к тишине.

– Прошу, продолжайте, – сказал он.

– Когда монахиня приносит невозвратные обеты, все её имущество переходит ордену.

В некоторых орденах всё забирают окончательно, но не в нашем. Мы храним вещи сестёр всю их жизнь. Если сестра покидает орден или по какой-либо причине нуждается в своём имуществе, она получает его обратно. Сестра Моника Джоан приняла постриг в 1904 году. От матери она унаследовала крупное состояние, в том числе и драгоценности, которые с тех пор хранились в наших сейфах. Сестра Моника Джоан уже очень немолода. У нас принято предоставлять особые привилегии тем, кто выходит на пенсию после того, как прослужил у нас всю жизнь. Зная, что сестра Моника Джоан любит красивые вещи и была бы счастлива обладать украшениями матери, я вернула ей их в свой последний приезд в Ноннатус-Хаус.

– Есть ли у вас доказательства?

– У меня имеется справка о выдаче драгоценностей из банка, и я могу предоставить её.

– Украшения проверены, – вмешался представитель защиты. – Все они соответствуют описи, милорд.

Судья изучил справку.

– Вы никому об этом не рассказывали? – спросил он.

– Нет, милорд, не рассказывала и раскаиваюсь в этом. Во время моего визита сестра Джулианна была в отъезде, иначе бы я ей сообщила. Вскоре после этого мы начали готовиться к моему путешествию в Африку, и я совсем забыла о случившемся. Больно думать, что мои действия принесли всем столько проблем. Честно говоря, я не посчитала это важным. Украшения не казались мне ценностью – это всего лишь безделушки, которые приносят невинную радость старой женщине и напоминают ей о детстве и матери.

Судья распустил собрание до двух часов дня, чтобы у всех было время обдумать дело. Вызвали ювелира, мистера Самюэльсона, который ранее опознал жемчуг и бриллиантовое кольцо. Он признал, что мог ошибиться. Все сошлись во мнении, что, поскольку сестра Моника Джоан не помнит, как к ней попали драгоценности, её нельзя считать ответственной за содеянное, что бы ни говорила психиатр. Обвинения в мелких кражах сняли.

После обеда судья сообщил, что сторона обвинения отказалась от преследования. Это объявление публика встретила ликованием.

Судья сделал знак приставу, чтобы тот призвал всех к тишине.

– Думаю, что выражу общее мнение, если скажу, что рад исходу этого дела. Сёстры Святого Раймонда Нонната пережили множество излишних тревог. Однако мне бы хотелось сказать им, а также полицейским, стороне обвинения, врачам и всем, кто принимал участие в этом деле, включая журналистов и широкую публику: никогда не стоит спешить с выводами.